Имя шестидесятника Адольфа Гольдмана (1933–2013) вполне известно в кругу неофициального искусства: среди художников, искусствоведов и коллекционеров-открывателей. Публика же знает этого художника гораздо меньше. На то есть несколько причин. Гольдман не проявил себя в обойме политических нонконформистов, не участвовал ни в «бульдозерной выставке», ни в «доме культуры», ни в других резонансных эпизодах сопротивления художников системе. С конца 1960-х до начала 1980-х он занимался преимущественно прикладной графикой, зарабатывал книжной иллюстрацией — оформлял книги Ахмадулиной, Бабеля, сделал почти две сотни изданий.
Самостоятельный путь в искусстве он открыл, как считается, лишь в 1982 году. В этот момент Гольдман отошел от занимающей все время книжной иллюстрации, устроился, по некоторым источникам, рабочим-речником и посвятил себя живописи и станковой графике. А ему ведь в 1982 году было уже под пятьдесят. То есть по всем меркам как живописец Гольдман начал довольно поздно.
Поздно, но ярко. С 1989 года у Гольдмана состоялось почти два десятка выставочных проектов, в том числе на таких важных музейных площадках, как Третьяковская галерея, Русский музей и Эрмитаж. В Третьяковке в 1992 году состоялась его персональная выставка. О его серии «Екклезиаст» высоко отзывался легендарный искусствовед Сергей Кусков, мнением которого дорожат многие шестидесятники.
В 1990-е у Гольдмана сформировался узнаваемый самобытный язык — он начал делать текстово-графические абстракции, которые искусствоведы удачно сравнивали со средневековыми палимпсестами (за счет эффекта проступания текста сквозь прежний текст). Свои произведения он называл «изобразительными поверхностями», развитием которых позже стали эффектные «изоинсталляции», по сути, мультимедийные объекты. Вернулся Гольдман и в книжную иллюстрацию. Некоторые книги в его оформлении можно по-прежнему приобрести в интернет-магазинах. Это на заметку будущим коллекционерам. Возможно, вершиной мастерства Адольфа Гольдмана как книжного графика стало оформление избранных сочинений поэта Игоря Холина, изданное «Новым литературным обозрением» в 1999 году.
По воспоминаниям коллекционеров, Гольдман никогда или почти никогда не писал на холстах. О его фирменном техническом приеме коллекционер Александр Миронов рассказывает так: «Были оргалиты на ранних работах 1970-х годов. А позже только бумага, которую он часто жесточайшим и многослойным образом обрабатывал ударами кисти, а потом и отбивал с обратной стороны, доводя до многочисленных осыпаний. А затем снова и снова наносил многочисленные слои темперы и гуаши. Из этих стандартных по формату листов он составлял и многочастники. На некоторых выставках были показаны произведения, состоящие из 9–15 частей. Однажды в ГЦСИ делал и выставку из сплоченных нескольких десятков своих работ».
Последние годы художник интенсивно работал. В мае 2013 года Гольдман собрал свою новую выставку в галерее A-3, завершил развеску, пригласил друзей на открытие и умер за три дня до вернисажа. Красиво, на скаку, как не каждому дано.